История Русской Церкви

Кирилл и Мефодий

Равноапостольные Кирилл и МефодийНачало жизни Церкви в славянском мире связано с деятельностью монахов-просветителей IX в. святых Кирилла и Мефодия. Братья Константин (имя Кирилл принято им при пострижении в монахи незадолго до кончины) и Мефодий (в миру его предположительно звали Михаил) были выходцами из знатной греческой семьи города Солуни (современные Салоники). В IX веке там проживало много славян, и братья, видимо, с детства владели их языком. Особой ученостью славился Константин, получивший впоследствии прозвище Философ. Он учился вместе с сыном императора Михаила III, а одним из сто наставников и покровителей был выдающийся богослов патриарх Константинопольский Фотий.

Оба брата тяготели к монашеской жизни и ученым занятиям в тиши монастырских келий. Однако Церковь и империя требовали от них другого служения. Так, Кирилла посылали с религиозно-дипломатическими миссиями к арабам и хазарам. Путешествие в Хазарский каганат он совершил вместе с Мефодием. В результате каган позволил своим подданным принимать крещение. Братья лично крестили 200 человек. По мнению некоторых историков, крестившиеся были преимущественно славянами.

По возвращении в Константинополь Кирилл, как полагают, занялся составлением славянской азбуки — глаголицы, а также переводом Священного Писания на южнославянский солунский диалект. На основе переводов Кирилла и Мефодия сложился первый письменно-литературный язык славян — так называемый старославянский.

В то время переводы богослужебных текстов с латинского и греческого на другие языки уже не были новостью: богослужения проходили на старогрузинском, армянском, сирийском, коптском, готском языках. Греки Кирилл и Мефодий в своих планах просвещения славянского мира, уже отчасти знакомого с христианством, руководствовались не национальной идеей, а идеалами Вселенской Церкви, в которой "нет ни Еллина, ни Иудея" и которая призвана донести благую весть "до концов земли". При поддержке духовных и светских властей империи и по просьбе моравского князя Ростислава братья в 863 г. отправились с миссией в Моравию. Там они устраивали церковную жизнь, приводили к вере моравов, обучали их славянской азбуке, переводили богослужебные тексты на старославянский язык и вели на нем церковные службы.

Через три года в сопровождении учеников-моравов, подготовленных для посвящения в духовный сан, Кирилл и Мефодий отправились на родину, но задержались в Паннонии (юго-запад Венгрии), где продолжили миссионерскую деятельность. Получив в 867 г. известие из Константинополя о дворцовом перевороте и низложении своего покровителя, патриарха Фотия, братья решили направиться в Рим.

Римский папа Адриан II в целом поддержал их начинания. Слабый здоровьем Кирилл не вынес тягот долгого пути и скончался в Риме в 869 г., а Мефодий был возведен в сан архиепископа Паннонии и поселился в своей епархии, во владениях князя Коцелла.

Еще в Моравии деятельность братьев осложнялась сопротивлением латино-немецкого духовенства, недовольного "славянизацией" богослужения. В VIII в. один из крупных соборов Западной Церкви запретил богослужение на всех языках, кроме латинского, греческого и древнееврейского. Мефодий был обвинен в нарушении церковных канонов и около трех лет провел в заключении. Новый папа Иоанн VIII настоял на освобождении Мефодия и назначил его архиепископом Моравским, но запретил славянское богослужение. Этот запрет (кстати, не соблюдавшийся Мефодием) был формально снят только в 880 г.

После кончины Мефодия в 885 г. его ученики в Моравии подверглись преследованиям, а уцелевшие нашли убежище у болгарского кагана (князя) Бориса. Именно в Болгарии было продолжено дело Кирилла и Мефодия в славянском мире.

Крещение Руси  

Крещение РусиЗемли и народы, объединенные именем "Русь", узнали христианство задолго до 988 г., когда его принял великий князь киевский Владимир Святославич (980-1015 гг.). Есть полулегендарные летописные свидетельства того, что один из русских князей со своим народом крестился еще в IX в. Существует также предположение, согласно которому именно русичей, находившихся под властью хазар, крестили просветители славян Кирилл и Мефодий во время своего путешествия в Хазарский каганат в 858 г. Дорогу христианству к самому сердцу киевского княжения проложила княгиня Ольга, вдова князя Игоря. Около 955 г. она приняла крещение в Константинополе, откуда привезла греческих священников, и начала строить в своих владениях христианские храмы.

Однако ее сын Святослав не видел нужды в христианстве и чтил старых богов. Так что заслуга утверждения православия на Руси принадлежит все же князю Владимиру, одному из сыновей Святослава.

Принятие христианства Владимиром не было совершенно свободно от политических расчетов. Византийский император Василий II (976-1025 гг.), искавший союзника против претендента на престол военачальника Варды Фоки, обратился за помощью к Владимиру Киевскому, соглашаясь выдать за него сестру Анну. Не приняв крещения, Владимир не мог жениться на принцессе, а такой союз весьма поднял бы политический статус киевских князей.

Для них Византия была тем же символом мощи, богатства и державного блеска, что и для других сопредельных ей народов, только начинавших строить свою государственность.

Равноапостольный князь ВладимирНаиболее распространенная версия крещения Руси такова. Владимир разбил союзников Фоки — хазар, но греки не спешили выполнять обещания. Князь "поторопил" их, взяв город Корсунь (Херсонес), который не без некоторой иронии был предложен им в качестве "вена" — выкупа за невесту. Империи оставалось тешить самолюбие лишь тем, что формально она приобретала нового подданного. Он получал третьестепенный придворный титул, который как бы автоматически вводил его в иерархическую систему империи. "Дипломатический" брак русского князя и византийской принцессы мог к тому же надолго обезопасить северные границы Византии, а преобладание на первых порах греческих священнослужителей на Руси предоставляло Царьграду (Константинополю) возможность воздействия на непредсказуемых "русов" авторитетом Церкви.

В конце лета 988 г. Владимир собрал всех киевлян на берегу Днепра, в водах которого их крестили византийские священники. Это событие и вошло в историю как "крещение Руси", став началом длительного процесса утверждения христианства на русских землях.

Русские летописи содержат полулегендарные сведения о выборе веры князем Владимиром. Эти предания по-своему отразили реальную картину дипломатической активности киевского великокняжеского двора. Помимо Византии он поддерживал контакты с Хазарским каганатом, Римом, западноевропейскими странами, мусульманскими народами, южными славянами. Эти отношения были связаны и с поиском пути государственного развития, с определением политической, культурной и духовной ориентации Киева. Среди причин, определивших выбор Русью именно Византии образцом для государственного строительства, важную роль сыграло великолепие восточного обряда. В летописи приводятся впечатления русского посольства в Царьграде о православном богослужении: русичи не знали, на небе они или на земле. Неземной красотой храмов, благолепием службы поразила их Византийская Церковь. Незадолго до этого, в 986 г., князь Владимир беседовал с послами из Волжской Булгарии об исламе, с миссионерами из Рима, с хазарскими проповедниками иудаизма и с "греческим философом" — православным миссионером. Даже из полуфольклорного летописного пересказа видно, что переворот в сознании киевского князя готовился заранее.

После крещения, которое, по преданию, Владимир принял в Корсуни, суровый правитель и воин, проложивший себе путь к вершинам власти в жестокой междоусобной борьбе, имевший шесть жен, не считая наложниц, не препятствовавший принесению человеческих жертв идолам, искренне принял учение Церкви о грехе, слова Христа о любви и милосердии. Крещение полностью преобразило Владимира. Он даже всерьез вознамерился отменить смертную казнь для разбойников, "боясь греха". Сами церковные иерархи едва сумели отговорить князя от неслыханного до тех пор в человеческой истории новшества. Правление Владимира отмечено появлением на Руси христианской благотворительности, исходящей от государственной власти: князь содействовал устройству больниц и богаделен (приютов для стариков и инвалидов), заботился о пропитании неимущих киевлян. Государственную поддержку получили строительство и украшение храмов, была создана первая школа, началась подготовка русского духовенства.

Русская церковь почитает князя Владимира святым и равноапостольным, приравнивая его деяния к апостольским. Тем самым отмечены не только его заслуги в насаждении христианства, но и внутреннее духовно-нравственное преображение, сопоставимое с тем, что пережили апостолы. Киевский князь смог переступить границы "природной" веры — обожествления стихий и страха перед их могуществом, уверовать в Того, Кто добровольно пошел на страдания и смерть ради спасения человека и мира. Сумел уверовать искренно, сильно — и увлек за собой целый народ.

Православие и церковная уния

Русский собор во ФлоренцииНашествие монголо-татар сильно отразилось на церковной жизни Руси. Многие города лежали в руинах, храмы и монастыри были разграблены и осквернены. Некогда блистательный Киев был опустошен настолько, что митрополиты Киевские и всея Руси с конца XIII века перенесли свою резиденцию во Владимир-на-Клязьме, а позже — в Москву, ставшую новым центром "собирания" русских земель в единое государство.

Правда, после вторжения на Русь захватчики проявили довольно терпимое отношение к Русской православной церкви. И все же нашествие повлекло за собой упадок церковной жизни: угасали монастыри, прекратилось строительство храмов, оскудевало духовное просвещение...

Переезд митрополита на север вызвал недовольство Литвы. В XIV веке под ее власть подпали южные и западные русские земли, в том числе и Киев. Некогда единая русская митрополия разделилась: литовские великие князья, так же, как и Москва, претендовавшие на собирание русских земель, возобновили митрополию в Киеве, в XIV веке некоторое время существовала еще и митрополия в Галиче. Объединение Литвы с католическим Королевством Польским, провозглашенное в 1385 г., привело к тому, что началось правовое, экономическое и политическое давление на православие в Западной Руси. Перед этим давлением не сумела устоять значительная часть православных епископов.

Император Византии Михаил VIII Палеолог еще в XIII веке пытался заключить союз с Римом, подчинив ему Византийскую Церковь в обмен на политическую и военную поддержку против турок. В 1274 г. в Лионе представители императора подписали документ о союзе с Римом — Лионскую унию. Против императора выступили его подданные и Церковь: Михаил был отлучен от Церкви и лишен церковного погребения. В католичество обратилось лишь небольшое число "латинофонов" — приверженцев западной культуры.

В 1439 г. во Флоренции под давлением императора, с одной стороны, и Рима — с другой, греческие иерархи снова подписали документ о своем подчинении Римскому престолу.

Флорентийская уния была той соломинкой, за которую пыталась ухватиться империя, когда ее захлестнуло турецкое нашествие. Исторически этот акт и принес Византии не больше пользы, чем соломинка утопающему. Империя пала. Очень скоро Константинополь расторг унию. Но она дала Риму юридические аргументы в споре с православными церквями, помогла создать сеть школ для обучения "католиков восточного обряда", подготовить кадры проповедников и миссионеров, создать проповедническую литературу, предназначенную для распространения в православной среде.

Эти средства наряду с давлением местных властей были использованы на территориях бывших русских княжеств, вошедших в состав Литвы и Польши. В 1596 г. значительное число местных православных иерархов приняло Брестскую унию с Римом.

Высшие иерархи принимали католическое исповедание веры при условии, что их политические и имущественные права будут расширены, а прежний восточный обряд сохранен.

Оплотом православия на этих землях стали православные братства, состоявшие в основном из мирян, и казачество. Братства, среди которых самыми мощными были Львовское и Виленское, а впоследствии — Киевское, создавали свои школы, типографии. Во Львове трудились русские первопечатники во главе с Иваном Федоровым, прибывшие из Москвы. Они внесли огромный вклад в развитие православного просвещения в Белоруссии и на Украине.

Яркий след оставили в истории Церкви князь Константин Острожский, создавший в Остроге православный просветительный центр, и его соратник князь Андрей Курбский, бежавший в Литву при Иване Грозном. Он убеждал местное русское дворянство всемерно отстаивать православие.

В XVII веке главным центром православного образования не только на бывших землях южных и юго-западных русских княжеств, но и всей Руси стала Киево-Могилянская академия. В ее название вошло фамильное прозвище создавшего академию митрополита Киевского Петра Могилы. В православных изданиях Киева, Львова, Вильнюса заметно сильное влияние католического богословского языка. Дело в том, что с разрушением Византийской империи приходила в упадок и система образования на православном Востоке. А вот на католическом Западе она беспрепятственно развивалась, и многие ее достижения были заимствованы киевской богословской школой. Ее "рабочим" языком стала латынь, которая опиралась прежде всего на латинские источники. Опыт киевской школы и ее богословы сыграли важнейшую роль в возрождении православного просвещения в Московской Руси в XVII веке, когда были залечены раны Смутного времени.

"Москва — третий Рим" (XV век)

В начале XV века великий князь московский Василий Дмитриевич обратился к Константинопольскому патриарху за советом: надо ли во время богослужения в русских храмах поминать имя императора Византии, если в Москве есть свой государь. Ответ патриарха Антония выдержан в традициях империи эпохи ее величия: может быть один-единственный царь — "царь и самодержец ромеев, то есть всех христиан". Отповедь Константинополя была встречена в Москве, мягко говоря, без удовольствия. Но другого ответа из Византии ожидать тогда и не приходилось.

Флорентийская уния, принятая Византией в 1439 г., стала тяжелым ударом по каноническому сознанию русских. Церковные каноны предписывали послушание Вселенскому патриарху в Константинополе. Религиозная совесть не позволяла Грамота о поставлении Патриарха на Руси. 1589 годпризнать патриарха-отступника. Уния предоставила Русской церкви веские основания для обретения самостоятельности. Митрополит всея Руси грек Исидор, горячий сторонник унии, был арестован и позже бежал из Москвы. Русские пошли на крайне болезненное для них решение: в 1448 г. не Константинопольским патриархом, как прежде, а собором русских епископов был поставлен митрополит Московский и всея Руси. Им стал архиепископ Рязанский Иона, избранный на митрополию еще в 1441 г., но не утвержденный тогда Константинополем.

Началась эпоха автокефалии — полной самостоятельности Русской церкви. В области политической идеологии эта эпоха отмечена утверждением самобытной версии византийской теократической идеи (т. е. идеи вселенского самодержавия).

В Византии названная идея опиралась на учение о "четырех царствах". О них говорится в Библии, в описании видения пророка Даниила. Константинопольские идеологи понимали "четыре царства" как последовательно сменявшие друг друга мировые империи: Ассирийское царство, Вавилонское, Персидское и Римское. Константинополь — "новый Рим" — продолжает историю Римской империи уже как православного царства. На Руси эта идея трансформировалась в историософскую доктрину о Святой Иов, первый Патриарх Московский и всея Русипреемственности христианского царства Москвой. В разных видах идея "Москвы — третьего Рима" отразилась в русских письменных памятниках XIV-XV веках. Она была подкреплена браком великого князя Ивана III (1462-1505 гг.) с Зоей (Софьей) Палеолог, племянницей убитого турками последнего византийского императора Константина XI. Иван III первым на Руси принял титул самодержца (подобие греческого императорского титула "автократор") и сделал русским гербом византийского двуглавого орла: Русь прямо заявила о том, что принимает наследство православной "Империи ромеев". В годы правления Ивана III к его титулу иногда прибавляли формулу "Божиею милостью царь и великий князь". При его сыне Василии III идея "третьего Рима" обрела законченную форму в пророчестве старца псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофея: "..два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать". Иван IV Васильевич, вошедший в историю как Иван Грозный, в 1547 г. по образу византийских императоров венчался на царство. Примечательно, что эта церемония была совершена по совету митрополита Макария, возложившего царский венец на голову юного Ивана IV. Для полноты византийского теократического идеала — церковно-государственного тела с "двумя главами" (царем и патриархом) — недоставало только титула патриарха для предстоятеля Русской церкви.

В январе 1589 г. при царе Федоре Иоанновиче прибывший в Москву патриарх Константинопольский Иеремия поставил митрополита Иова первым патриархом Московским и всея Руси.

Реформы Патриарха Никона

Подъем Русского государства из разрухи Смутного времени в XVII веке вновь вывел на первый план государственной идеологии византийскую теократическую идею.

Московское царство стало главным покровителем прежде великих, но теперь пришедших в глубокий упадок восточных православных патриархатов — Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. Пророчество старца Филофея о славе "третьего Рима" казалось определенно сбывшимся. Светские и церковные власти Руси стремились подтвердить преемствование Москвой политического, культурного и духовного наследия Византии. Для этого еще в XVI веке началось исправление церковных книг по греческим и южно-славянским образцам. В XVII веке эта работа продолжилась и стала особенно активной при царе Алексее Михайловиче (1б45-1б76 гг.). По тем же образцам вносились изменения в обрядность и чины богослужений.

Одним из главных инициаторов реформ был любимец царя Алексея патриарх Никон. Приверженец теократии, он стремился к возможно более полному выражению ее величия во внешнем блеске. При Никоне богослужения в центральных соборах стали особенно пышными и продолжительными.

Но теократию Никон толковал по-своему. В его представлении она подразумевала не столько "симфонию", единение Церкви и государства, сколько отчетливое главенство Церкви. Если в классической византийской версии государственная власть выражала свою подчиненность вере, идеалам и интересам Церкви, то, по Никону, она должна была и внешне признать главенство церковных учреждений и иерархов.

Казалось, мечты патриарха близки к осуществлению. Алексей Михайлович даже пожаловал ему титул "великого государя", который носили сами русские цари. Однако растущие претензии Никона в конце концов переполнили чашу терпения самодержца, к тому же царь видел отношения Церкви и государства совсем иначе. В частности, он создал специальное учреждение для управления имуществом монастырей — Монастырский приказ, а новый законодательный свод 1649 г. содержал законы, расширявшие права государства в отношении Церкви, ограничивавшие ее земельные приращения и т.п. На Московском соборе 1666 г. Никон был обвинен в хуле на царя и Русскую церковь, самоуправстве, жестокости по отношению к подчиненным, лишен сана и отправлен в ссылку.

Однако церковные реформы, начатые при патриархе Никоне, продолжались в его же духе. Историки отмечают, что Никон так же ревностно вводил все греческое, как Петр Великий — все западное. Осуществлял Никон свои нововведения достаточно жестко, не особенно прислушиваясь к возражениям противников реформ.

А вникнуть было во что. При проведении никоновских реформ учитывались главным образом потребности государственной и церковной властей в максимальном сближении церковного устава, обряда и богослужения с поздневизантийскими образцами. Но в течение нескольких столетий Русская церковь развивалась самостоятельно, в ее внешнем строе, формах жизни, обрядности возникали отличия от других православных церквей. Более того, Русская церковь сохранила многие древние обряды, утраченные греками. Переводные церковные книги могли существовать в разных версиях, при их переписывании и не всегда грамотном толковании сложных по смыслу мест возникали разночтения.

В XV-XVI веках предпринимались попытки выправить богослужебные книги. Однако исправители пользовались разными славянскими и греческими источниками, применяли различные критерии при исправлении текстов. Поэтому разные печатные издания одних и тех же книг имели существенные отличия, что вносило еще большую путаницу. Для такой работы нужны были серьезная исследовательская база, исторические и текстологические изыскания. Однако из-за монголо-татарского и турецкого нашествий резко снизился уровень образования в православном мире. Поэтому попытки отдельных просвещенных людей обратить внимание властей на методы работы "исправителей" подчас встречали такую реакцию, которая у многих отбивала охоту "умничать".

Не всегда на высоте положения оказывались и ученые монахи, преимущественно греки, присылавшиеся в Москву восточными патриархами. Они предпочитали брать за образец современные им греческие тексты, не беспокоясь по поводу их точности.

Противники огульной переделки всего и вся на греческий лад выдвигали целый ряд возражений. Например, высказывались сомнения в том, что новые греческие книги вполне соответствуют православной традиции.

Еще большее сопротивление встретила перестройка обрядности и богослужения. На Руси, где грамотность и тем более книжная ученость были достижением немногих, главным источником научения вере было богослужение. Церковная обрядность давно и прочно вошла в быт, организуя его и подчиняя, по крайней мере в идеале, подвигу Спасителя мира, ощущению постоянного пребывания перед любящими, но и требовательными очами Божиими. Определенные жесты и слова сопровождали человека с первых дней жизни до последних, сливаясь в сознании с его переживаниями и ощущениями. Замена одних символов, выражающих связь человека с высоким и священным, на другие никогда не бывает безболезненной. А в данном случае эта замена осуществлялась еще и весьма грубо.

5,87 KbВ Русской церкви было принято древнее двуперстное крестное знамение: крестились двумя пальцами правой руки, что должно было напоминать верующему о двойственной природе Христа — божественной и человеческой. Крестное знамение для православного верующего — это больше, чем просто напоминание о крестном подвиге Христа. Это еще и знак сопричастности спасению, знак победы над злом, выражение Божьего присутствия в человеческой жизни, желания человека подчинить свою волю воле Создателя и, таким образом, божественному плану спасения мира. Поэтому даже простое изменение формы крестного знамения уже глубоко затрагивало чувства верующих. Тем более что речь шла о людях, для которых привычный обряд давно стал естественным выражением серьезных религиозных переживаний. При Никоне начали вводить "трехперстие": в восточных православных церквях к XVII веку повсеместно было принято трехперстное сложение при крестном знамении, почти такое же древнее, как и двуперстное.

5,63 KbСоединение трех первых пальцев означает единство Бога в трех лицах — Святую Троицу, а прижатые к ладони остальные два пальца — две природы Христа. Новая символика могла бы привиться менее болезненно, если бы не самоуверенность властей, не желавших принять во внимание человеческие чувства: блеск православного царства затмевал живых православных людей, которые становились лишь орудиями осуществления этого идеала.

Организаторы реформ обвинили приверженцев двуперстия в ереси. Услужливые "богословы" обосновали символическую связь двуперстия с догматами известных еретических учений. То же было проделано в отношении других обрядовых и богослужебных несогласий: обрядовым расхождениям был придан принципиальный характер — как различиям в вере.

Тот же собор 1666 г., который лишил Никона святительского сана, утвердил новые обряды и чины богослужений. Старые книги и обряды были объявлены неправославными.  

Старообрядчество

Решения собора 1666 г. встретили серьезное сопротивление со стороны духовенства и мирян. Верующие не могли понять логику обвинений старого обряда и старых книг. Выходило так, что на протяжении семи столетий после крещения Руси в Русской церкви процветали ереси, приверженцами которых оказывались и общепризнанные святые. С этим нелегко было смириться.

Приверженцы "старой веры" в свою очередь объявили "еретиками" реформаторов. Даже написание имени "Иисус" с двумя буквами "и", а не с одной, как прежде, исправление орфографии и грамматики славянских текстов, их приближение к нормам русского языка того времени трактовались как "ересь".

Поначалу власти действовали больше уговорами. От противников реформ требовали отказа не от самих старых книг и обрядов, а от обвинений в адрес своих оппонентов-реформаторов в отступлении от правой веры. Но сопротивление "староверов" становилось все более упорным. Тогда от увещеваний и ссылок власти стали переходить к заточениям и жестоким наказаниям.

Сильный отклик получило в народе сопротивление монахов Соловецкого монастыря. Они наотрез отказались принять новые книги и обряды. Чтобы заставить монахов сдаться, царское войско с 1668 г. пыталось перерезать все пути снабжения монастыря продовольствием. Не выдержав напряжения длительной осады, в 1670 г. монахи первыми открыли огонь, тогда как войска выполняли приказ "не палить по монастырю". Лишь в 1676 г. войско с помощью перебежчика проникло в монастырь и расправилось с его защитниками как с бунтовщиками.

Незадолго до того за свои убеждения приняли смерть две близкие к царскому двору знатные женщины, сестры из боярского рода Соковниных — боярыня Феодосия Морозова и княгиня Евдокия Урусова. Их сослали в монастырь, где в 1675 г. они скончались от голода. Немало было замучено и менее знатных исповедников "старой веры".

"В раскол" ушли незаурядные люди. Вожди "староверов" — протопопы Аввакум, Лазарь, суздальский священник Никита Пустосвят, диакон Федор, инок Епифаний и другие — были талантливыми проповедниками, людьми исключительного мужества. Они начали с противостояния насилию земной власти над человеческим духом и совестью, но в этом противостоянии обе стороны оказывались одинаково пристрастны. "Староверы" были привержены идее "третьего Рима" не менее, чем реформаторы. Однако для них принятие "порченых" греческих образцов было свидетельством измены этой идее. "Третий Рим" — последний, "четвертому не бывать"; значит, разрушить его суждено антихристу незадолго до Страшного Суда. Если же "порча веры" исходит с вершин власти "третьего Рима", то это явно говорит о наступлении царства антихриста. Ужас перед ним заставлял видеть различия в вере там, где их по существу не было.

Разрыв с Церковью, которую "староверы", или старообрядцы, поспешили объявить прибежищем антихриста, сказывался на вождях раскола не менее, чем на их противниках — угодничество перед властью. Обоюдное ожесточение разрушающе действовало на христианское сознание. В начале своей борьбы протопоп Аввакум с полным основанием обвинял власти в нарушении заветов Спасителя: "Огнем, да кнутом, да виселицей хотят веру утвердить! Какие апостолы научили так — не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить". О том, насколько разительно изменилось его мировоззрение в последние годы жизни, говорит письмо молодому царю Федору Алексеевичу. Аввакум писал о своих врагах: "Если бы ты дал мне волю, я бы их, мерзких жеребцов, что Илия пророк, как собак порубил в один день". Обращение к ветхозаветному образу пророка Илии выглядит не случайным. В Ветхом Завете описание жестоких деяний — правдивое отображение жестокости падшего мира, которая пронизывает сознание и мировосприятие всех людей, в том числе тех, кто создавал тексты Священного Писания и действовал в Священной истории.

Полнота божественного откровения во Христе показала чуждость этой жестокости христианству. Утрата христианского милосердия вождями раскола свидетельствовала об их неправоте, хотя и нисколько не оправдывала мучителей раскольников.

В апреле 1682 г. по царскому приговору Аввакум и его сподвижники были преданы ужасной казни — сожжены. В тот год совершился окончательный поворот властей к политике подавления раскольников силой.

После кончины царя Федора Алексеевича (1676-1682 гг.) царями были провозглашены его братья Иван I и Петр. В Москве вспыхнул бунт стрельцов, предводителями которых были "ревнители старины". Они остались безнаказанными, т. к. верховная власть в стране практически отсутствовала. Эта ситуация позволила вождям раскола добиться согласия патриарха Иоакима на публичное состязание "староверов" со сторонниками "нового обряда". Оно состоялось вскоре после коронации юных царей. Подготовка к диспуту сопровождалась волнениями народа. Во время состязания священник — "старовер" Никита Пустосвят в присутствии царствующей семьи набросился с побоями на епископа Холмогорского Афанасия. Депутация старообрядцев была удалена из царских палат. Вскоре начались аресты и казни старообрядческих вожаков стрелецких выступлений. Собор 1682 г., созванный патриархом Иоакимом, наметил целую систему репрессий против старообрядчествa. А в 1685 г. были изданы 12 указов, предписывающих конфисковывать имущество "староверов", их самих бить кнутом и ссылать, а за "перекрещивание в старую веру" тех, кто был крещен уже после введения реформ, полагалась смертная казнь.

Синодальный период

Эпоха Петра I стала переломной и для Русской православной церкви. Драматический поворот в ее жизни, тесно связанной с жизнью государства, был обусловлен резким изменением государственной идеологии. Как отмечают историки Церкви, в Византии и Москве Церковь и государство "говорили на одном языке". Это был язык византийской теократической симфонии. Начиная с Петра I, государство усвоило язык западного абсолютизма и соответствующее ему мироощущение.

Церковная иерархия и церковный народ по-прежнему видели в русском царе владыку православного царства, главный смысл существования которого заключался в сохранении православия. Однако государство смотрело на свои отношения с Церковью иначе. Оно провозгласило основной целью "благо подданных", причем само определяло это "благо", а смысл существования Церкви стало усматривать в воздействии на общественные нравы.

Коль скоро нравы и поведение подданных — одна из забот государства, то Церковь, по мнению властей мирских, как бы выполняет соответствующие обязанности при государстве. При преемниках Петра I Церковь стала "Ведомством православного исповедания". Это название стояло на бумагах нового высшего органа церковного управления — Святейшего синода, учрежденного в 1721 г.

Более 20 лет со дня кончины патриарха Адриана (1690-1700 гг.) Русская церковь не имела предстоятеля. Его обязанности временно исполнял митрополит Рязанский Стефан Яворский. Царь Петр сознательно не спешил с поставлением патриарха, выжидая, пока его отсутствие не станет привычным. Святейший синод не просто заменил патриаршее правление. Этот орган уже непосредственно подчинялся государю. Русское государство стало империей, но не византийского образца — с двумя главами, а западного-с одной главой, светской.

В деятельности Синода, членами которого являлись лица духовного звания, участвовал мирянин — обер-прокурор, "глаза и уши" светской власти. В XVIII столетии с его модой на свободомыслие среди обер-прокуроров были даже убежденные атеисты. В XIX веке обер-прокурор стал реальным руководителем Ведомства православного исповедания.

В XVIII веке Церковь лишилась почти всех своих земельных владений, а ее имущество попало под государственный контроль. Благосостояние иерархов, особенно членов Синода, зависело от государственного жалования. Священники были обязаны доносить начальству обо всем, что могло представлять угрозу государственному строю. Если эти сведения были получены на исповеди, когда священник выступает перед Богом свидетелем раскаяния человека в совершенных грехах, то духовник должен был разгласить тайну исповеди — совершить то, что по церковным канонам считается преступлением. Усилившийся бюрократический контроль вкупе с чиновным произволом превратил духовенство в "запуганное сословие". Его авторитет в обществе стал падать.

В то же время некая тайна сопровождает жизнь Церкви в синодальный период: подчинившись новым установлениям, в своей глубине Церковь их не приняла. Это неприятие выразилось не в сопротивлении — активном или пассивном (хотя было и такое, и за него в XVIII веке немало иерархов и мирян заплатили головой). В противовес полицейскому и бюрократическому давлению в Церкви возникали такие явления, в которых сосредоточивалась полнота внутренней духовной свободы.

Так, Русская церковь XVIII столетия освящена мудрой кротостью святителя Тихона Задонского (1724-1783). Будучи епископом, он отличался абсолютным бескорыстием, скромностью, особым талантом к воспитанию духовенства, неприятием обычных в то время телесных наказаний. Святитель Тихон прославился как замечательный церковный писатель, просветитель и благотворитель. Последние 16 лет жизни он провел в Задонском монастыре "на покое", а на деле — в непрерывных трудах, сочетая молитвенный подвиг с писательством, принимая паломников и ухаживая за больными.

Cв. Паисий ВеличковскийИменно в эту эпоху начинается возрождение особого монашеского подвига безмолвной молитвы — "умного делания". Эта традиция, зародившаяся в Византии и почти исчезнувшая к XVIII веку на Руси, сохранилась на Афоне. Оттуда ее принес на земли Молдавии русский монах Паисий Величковский, впоследствии — архимандрит Нямецкого монастыря в Карпатах. Он известен и своими духовно-литературными трудами.

Начало XIX столетия отмечено тихой славой преподобного Серафима, Саровского чудотворца (1759-1833). Его бесхитростные беседы с паломниками — пример некнижного просвещения, открывавшего понимание православной веры и простым людям, и ученым.

XIX век — время расцвета старчества. В церковной иерархии нет чина старца (учителя и наставника). Старца нельзя назначить, им невозможно притвориться; старец должен быть признан церковным народом. Такое признание получали единицы. Особую славу приобрели старцы Оптиной Пустыни, которая стала местом настоящего паломничества простонародья и интеллигенции. Старцы были преимущественно монахами, представителями черного духовенства. Однако известны старцы и из белого, женатого духовенства: например, московский священник Алексий Мечев (ум. 1923 г.).

Синодальный период истории Русской церкви — это и время появления целой сети духовных учебных заведений, в том числе академий. В XIX веке их профессура могла сделать честь любому университету и включала известных ученых.

В тот же период в обществе, некогда идеологически почти едином, появились разнообразные идейные течения, многие из которых были откровенно антицерковны. Развитие капитализма в России и изменения условий быта разрушали привычную повседневную обрядность, связанную с историческими формами православия. Тесная связь государства и Церкви в России привела к тому, что сложившиеся общественные, административные и даже экономические структуры в большинстве своем как бы сливались в сознании Святитель Игнатий Брянчаниновлюдей с православием. Поэтому защита этих структур и отношений многими воспринималась как отстаивание веры, а неприятие их часто было связано с отвержением Церкви. Защита ее государством нередко осуществлялась грубыми и неуклюжими способами, которые только вредили православию в глазах иноверцев и людей, недостаточно знакомых с ним.

Например, долгое время государственные служащие обязаны были представлять начальству справку от священника о том, что они в установленное время постились и принимали православные таинства; существовали законы, которые грозили наказанием за переход православных в другую веру, например в старообрядчество. О неблагополучии в Русской церкви, о губительном для нее формализме в соблюдении церковного устава, о разлагающем влиянии на ее жизнь мирских интересов и настроений писали русские святые ХIX века — святители Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник и др. В Церкви назрели серьезные проблемы, требовавшие соборного решения.

Тем не менее власти упорно считали несвоевременными созыв поместного собора и восстановление патриаршества в Русской церкви. Собор удалось провести лишь после Февральской революции 1917 г.

Русская Церковь в XX веке

Заседание поместного собора в Трапезном храме Троице-Сергиевой Лавры. 1991 годСреди различных мнений о судьбе России в начале XX столетия высказывается и такое: она могла сложиться иначе, если бы верховная власть согласилась на своевременный созыв поместного собора Русской православной Церкви. Но он открылся только в августе 1917 г. и проходил до сентября 1918 г. Собор принял решения по наиболее важным вопросам церковной жизни. Было восстановлено в Русской церкви патриаршество и святитель Тихон (Белавин) (1865-1925) избран патриархом Московским и всея Руси. Допустили избрание епископов духовенством и мирянами епархии, использование в богослужении не только церковнославянского, но русского и других языков. Расширились права приходов; наметили меры по усилению миссионерской деятельности Церкви, расширению участия в ней мирян. Однако реформы начались слишком поздно.

Атеистическое государство развернуло планомерную борьбу против Церкви. Декрет 1918 г. об отделении церкви от государства лишал Церковь права юридического лица и права владения собственностью. В годы гражданской войны, в 20-30-е гг. убийства священнослужителей носили массовый характер. Сокрушительный удар по Церкви был нанесен в начале 20-х гг. Церковь обвинили в том, что она отказалась отдавать церковные ценности, чтобы спасти людей в Поволжье, страдающих от голода. В действительности Церковь не отказывала в такой помощи. Она протестовала только против разграбления храмов и против надругательства над святынями. Повсюду стали проводить суды над духовенством. Во время этой кампании было осуждено большое число иерархов, в том числе патриарх Тихон. Святитель Вениамин, митрополит Петроградский, и многие другие были казнены.

Взрыв храма Христа Спасителя. 5 декабря 1931 годаВ Декларации 1927 г. Церковь заявила о своей лояльности советской власти в гражданском отношении, без каких-либо уступок в области веры. Но это не остановило репрессий. К 1940 г. на территории СССР осталось лишь несколько десятков действующих церквей, тогда как накануне Октября 1917 г. в России действовало около 80 тыс. православных храмов. Многие из них были разрушены, в том числе — храм Христа Спасителя в Москве, памятник благодарности Богу за избавление от врага и победу в Отечественной войне 1812 г. Если в 1917 г. православное духовенство насчитывало около 300 тыс. человек, но к 1940 г. большинства священников уже не было в живых.

Выдающиеся деятели культуры, лучшие богословы России либо погибли в застенках и лагерях, как философ и богослов священник Павел Флоренский, либо оказались за рубежом, как С. Л. Франк, Н. А. Бердяев, Н. О. и В. Н. Лосские, протоиерей Сергий Булгаков и многие другие.

В 20-е гг. удар по Церкви был нанесен и изнутри. Часть священнослужителей поспешила отказаться от патриаршей Церкви. Активисты обновленческого движения объявили о создании "Живой церкви", сочувствующей идеалам советской власти и призванной обновить религиозную жизнь. Некоторые обновленцы действительно искренне хотели поверить, что евангельских идеалов можно достигнуть путем социальной революции. Лидер движения Александр Введенский пытался комплиментами в адрес новой власти усыпить ее бдительность, чтобы бороться с безбожием. Но власти не склонны были смиряться с "религиозной пропагандой". Время диспутов быстро прошло, и обновленцы в конце концов начали понимать, что их использовали как орудие в борьбе с Церковью. Заискивая перед властями, обновленцы подчеркивали свою готовность "служить народу". Ради "приближения к народу" вносились произвольные изменения в порядок богослужения, грубо нарушался церковный устав. Даже те изменения в жизни Церкви, которые благословил поместный собор 1917-1918 гг., принимали грубо карикатурные формы. Конечно, за два тысячелетия существования Церкви обряд сильно изменился, однако новшества никогда не являлись самоцелью. Их задачей было более полно раскрыть неизменную веру Церкви и передать ее учение. Нововведения бывали более или менее удачными. Но обновленчество 20-30-х гг. стало таким испытанием и искушением для Церкви, что с ним в сознании многих верующих с тех пор стали ассоциироваться любые изменения, даже основанные на традиции.

Власти Советского Союза изменили свое отношение к Церкви лишь тогда, когда под угрозой оказалось существование страны. Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. прямые гонения затихли. За короткое время открылось около 10 тыс. новых приходов. В 1943 г. Русская церковь вновь обрела патриарха. Им стал митрополит Сергий (Страгородский) (1867-1944). Своей патриотической позицией в годы войны Церковь на деле показала, что разделяет судьбу народа.

Деятельность патриарха Сергия трудно охарактеризовать однозначно. С одной стороны, его лояльность советской власти привела к тому, что власть практически не считалась с Церковью, с другой стороны, именно такая политика патриарха и позволила не только сохранить Церковь, но и дала возможность последующего ее возрождения.

В начале 60-х гг. власти вновь ужесточили политику в отношении Церкви. Даже когда волна преследований спала, число приходов продолжало сокращаться (с 7523 в 1966 г. до 6794 в 1986 г.). Оживление деятельности Русской православной церкви началось только с 1987 г.

Ныне православие объединяет людей разного воспитания и образования, представителей разных культур и национальностей, приверженцев разных идеологий и политических доктрин. Между богословами и отдельными группами верующих могут возникать разногласия по вопросам догматики, внутренней жизни Церкви, отношения к другим религиям и т. п. Мир иногда вторгается в духовную жизнь Церкви, навязывая ей свои приоритеты и ценности, бывает и так, что поведение некоторых православных верующих становится заметной помехой на пути людей к православию.

История свидетельствует, что Православная Церковь сохранялась в самых сложных исторических ситуациях. Правовые и экономические условия, идеологические доктрины могли благоприятствовать ее духовной жизни и общественному служению или мешать им. Но эти условия никогда не были совершенно благоприятными и никогда не оказывали на православие определяющего влияния. Содержание внутренней жизни Церкви в первую очередь определялось ее верой и учением. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сказал: "Церковь видит свою миссию не в общественном устройстве... а в единственном, от Бога заповеданном служении спасению душ человеческих. Это свое предназначение она выполняла во все времена, при любых государственных формациях".

Последние добавления