Май 45-го. Послесловие

Ко дню начала Великой Отечественной войны. 22 июня — день памяти и скорби

В нашем школьном кабинете истории, прямо над классной доской, висел большой плакат, содержание которого все ученики хорошо знали наизусть. Однако, приходя на урок, каждый из нас вольно или невольно снова и снова перечитывал известные строчки.

 «Нам за всеми памятными датами видится главнейшая одна, — день, когда весною сорок пятого на земле закончилась Война…».

Спустя годы мы, стали понимать, что история войн не закончилась, и каждое поколение людей живущих на Земле людей вписало в эту историю новую страницу. Каждый день в разных уголках земного шара кто-то уходит из жизни насильственно. И каждый день кто-то совершает свой собственный подвиг, добровольно отдавая жизнь «за други своя».  Кому было сложнее и кто теперь «больше в Царстве Небесном» решать, конечно, не нам. Не нам сравнивать. Не нам искать виноватых. Много кровью умытых страниц было вписано в летопись нашей страны. Но события той Войны все равно стоят особняком. Живы ее герои. Жива память. И потому мы каждый год с особым трепетом и восторгом встречаем наш самый главный государственный Праздник. С сединою на висках, со слезами на глазах... Вот только солнечный май всегда слишком быстро проходит.  И мы слишком быстро забываем о самом главном. Не многие наши современники знают и помнят о том, что в сырой земле, на полях боев по-прежнему остаются лежать бойцы Красной Армии. Без вести пропавшие солдаты должны вернуться домой. Война не будет закончена, пока не будет захоронен последний солдат — такой правды придерживаются бойцы поискового движения «Снежный десант». Каждый год молодые ребята и девушки из разных уголков страны отправляются в экспедиции для поиска своих ровесников, геройски погибших в годы Великой Отечественной.

Молодежные поисковые отряды есть и в нашей республике. В данной публикации мы знакомим наших читателей с участницей П. О. «Снежный десант КГУ — гимназии 122 г. Казань» Натальей Черновой, а она в свою очередь знакомит всех нас с особенностями поисковых походов. Дважды в год (в мае и в августе) Наташа и ее друзья отправляются в «Долину Смерти» (место близ деревни Мясной Бор в Новгородской области), где в 42-м году полегли десятки тысяч солдат. 

— Великая Отечественная война меня всегда очень волновала. Мой прадедушка погиб в 1944 году в Белоруссии, и мне всегда хотелось побольше узнать о его судьбе, — начинает  свое повествование Наталья Чернова.

— Тему Мясного Бора мы затрагивали еще в школе. Учитель говорил нам про Вторую ударную армию, про подвиг солдат, о котором принято молчать, про то что забытые всеми бойцы, до сих пор лежат на поле боя. Школьный учитель рассказывал также и о поисковых отрядах, но тогда я не задумывалась о том, что сама смогу стать частью поискового движения. В годы обучения в университете я к этой теме вернулась. Однако желание детально изучить историю армии Власова пришло позднее. Наверное, только после третьей экспедиции я в полной мере осознала значимость событий военных лет. Мясной Бор — удивительное место. Там очень давно работают поисковики, все уже фактически перекопано. Но все равно, каждый год мы находим там солдат. Находим в тех местах, где до этого искали и не находили. Это какой-то заколдованный круг. Никак это место не отпускает. Так что будем ездить в Долину до тех пор, пока будем находить погибших бойцов, до тех пор, пока не поднимем последнего солдата.

— А самый первый свой поход помнишь?

— Конечно! Впервые я поехала с Десантом весной 2009 года. Меня сопровождала близкая подруга Айзиля. Та экспедиция для нее тоже была дебютной. Мама Айзили в молодости тоже была бойцом Снежного Десанта, и ее пример стал для нас хорошим мотиватором. Здорово, что мы тогда поехали вместе, что мы были друг у друга. Очень хорошо помню, как наш поезд отъезжал из Казани. Мы стояли вдвоем в тамбуре, смотрели на дорогу, на силуэты зданий, на казанское небо… По коже бежали мурашки, внутри чувствовалось волнение. Присутствовал все-таки страх перед неизвестностью. Но желание испытать себя пересиливало все страхи.

— Судя по всему, испытание вы тогда выдержали…

— Можно и так сказать. На самом деле, самое сложное — решиться. Ведь поначалу все кажется страшным и непонятным. Мы в первый раз свои походные рюкзаки собрали так, что пришлось все перекладывать на вокзале в Москве. У десантников свои традиции и стандарты, все это познаешь уже в процессе работы, на практике. Конечно, иногда возникают трудности. В физическом плане бывает трудно, особенно если работаем без отдыха. С погодой не всегда везет, иногда приходится работать по колено в воде. Но в такие минуты нас очень мотивирует образ погибших солдат. Они ведь наши ровесники, и им приходилось выживать в куда более тяжелых условиях. Девушки на войне тоже отличались выносливостью. Медсестры были очень сильные и храбрые. Так что и нам не должно делать скидку на то, что мы «слабые девочки».

— А снарядов «слабые девочки» не боятся? Мины остаются минами спустя долгие годы. У вас не было никаких эксцессов в этом плане?

— В нашем отряде не было. За историю поискового движения были случаи гибели поисковиков. Но это происходило только по вине самих ребят. Они нарушали технику безопасности, кидали боеприпасы в огонь. Вопрос адекватности и дисциплинированности в таких походах очень важен.

— Каков привычный распорядок дня десантника? Приехали вы в лес, а дальше что?

— По приезду обычно разбиваем лагерь. Так как мы ездим в одни и те же места, то уже знаем, где лучше разместиться. Если сильных разрушений в лагере за время нашего отсутствия не произошло, то успеваем выйти на работу уже в день приезда, после обеда. Полных рабочих дней у нас обычно бывает восемь. Подъем в семь утра. Завтрак — в 7-30. Дежурные, конечно, встают раньше, им ведь нужно накормить весь отряд. После завтрака дается немного времени на сборы, в 8-30 стараемся выходить на работу. Расходимся мы в разных направлениях, работаем всегда в группах. В каждой группе есть ответственные. Обед у нас обычно около14-00. Если солнце очень печет, после обеда бывает небольшой отдых, в жару все-таки сложно работать. Возвращаемся в лагерь мы обычно после семи вечера, ужинаем в 20-00. После ужина проводятся собрания, где подводятся итоги дня и обсуждаются планы на день грядущий. Вечером отдыхаем, поем песни у костра. Песни поисковиков, песни военных лет. Современные песни тоже вниманием не обделяем. Предпочтения обычно отдавали русскому року, хотя музыкальный выбор, как правило, зависит от настроения.

— Значит вашим экспедициям не чуждо то, что традиционно сопровождает туристические походы… 

— Конечно. Но в плане атмосферы в коллективе чувствуется разница. Коллектив Десанта пример крепкой дружбы. Ребята друг другу во всем помогают, поддерживают друг друга в трудную минуту. Мы были в восторге, когда окунулись в такую атмосферу. Там все по-настоящему, по-простому. Там ты всегда чувствуешь заботу. Кстати в Десанте есть правило — девушки не носят вообще ничего. Наши огромные рюкзаки всегда несут парни. Меня на первых порах это очень удивляло. То есть, наверное, это норма, и так и должно быть. Но у меня был опыт участия в туристических походах, а там каждый сам нес свой рюкзак.

— А что еще тебя удивило? Что впечатлило больше всего?

— В первую экспедицию было интересно абсолютно все. Новички всегда фотографируют технику. Мы ведь въезжаем в лес на ГТТ (гусеничный транспортер-тягач). Заходить самим довольно сложно, местность очень болотистая. Выходить можно и самим, все-таки рюкзаки на обратном пути уже не такие тяжелые — продуктов-то уже нет. Так вот, на первых порах изучаешь и фотографируешь все, что попадется на глаза. Подолгу рассматриваешь любую железяку. Там очень много предметов посуды, каких-то бытовых вещей. В дальнейшем на все это перестаешь обращать внимание, стараешься найти какие-то именные вещи, которые помогли бы восстановить личности павших солдат. Много интересного можно найти, но согласно инструктажу, ничего увозить с собой нельзя. Можно взять на память только патроны без пороха.

— Значит, поведение ребят ограничено исключительно инструктажем? Мне приходилось читать в Интернете предостережения, основанные на суевериях — дескать, не принято привозить вещи с кладбища.

— Возможно кто-то, действительно, подвержен суевериям. Мы это особо не обсуждаем, ведь у каждого поисковика свое мироощущение, свое религиозное мировоззрение. Но там, в Долине, нет ощущения того, что ты на кладбище. Смерть там воспринимается совсем по-другому. И жизнь видится под другим углом. Находишь каску, пробитую только одной пулей, и думаешь — был человек, живой, жизнерадостный, кого-то любил, о чем-то мечтал... А потом один выстрел и все. Он остается лежать без движения на долгие годы. Пока его не найдет кто-то из поисковиков.

— Расскажи о самом поиске? Не страшно искать и находить человеческие кости?

— Мы в обиходе  никогда не употребляем слово «кости». Только «останки». Как я уже сказала, там чувство страха очень притупляется. Боишься не черепа. Боишься что-то перепутать и потерять какие-то фрагменты. Бывает так, что раскоп закончен, а медальон не нашли. А ты, конечно, продолжаешь думать, что медальон где-то есть, что это ты плохо искал. Очень сложно уходить, когда дело не завершено.

— Медальон — единственная вещь, по которой можно установить личность солдата? Как вообще выглядит медальон?

— Это такая колба, внутри которой содержится вкладыш с личными данными бойца. Конечно, чаще всего личности устанавливаются по медальону. Но иногда поисковики находят и другие именные вещи. Как-то, например, дружественный отряд нашел рядом с останками солдата его именную бритву.

— А заполненные медальоны вы вообще-то часто находите? Или солдаты не торопились их заполнять?

— На этот счет тоже есть разные точки зрения. По одной из версий, некоторые солдаты оставляли пустыми вкладыши или вообще выбрасывали свои медальоны, т.к. считалось, что если ты заранее будешь создавать условия для того, чтобы тебя потом нашли, так непременно и случится — найдут мертвым. Но вообще эти предположения ничем не доказаны. Да и медальоны у солдат были только до 42 года. А касаемо пустых вкладышей, тоже не все так однозначно. Столько лет прошло, некоторые надписи уже просто невозможно прочитать. Многие ведь писали карандашом, и сейчас, при осмотре таких вкладышей, нам кажется, что они пустые. Солдат, личности которых так и не удается восстановить, хоронят в братских могилах. Хотя, некоторых опознанных бойцов, также хоронят в братских могилах. Это уже по усмотрению родственников. Иногда поиск родственников растягивается лет на десять, а иногда сразу находят родных. Очень часто родные погибших солдат приезжают на захоронение. Кто-то решает похоронить бойцов в родных городах и селах. Так что спустя столько лет наши солдаты возвращаются домой.

— А как быть с немецкими воинами? Что вы делаете, если находите немцев?

— Это очень важный вопрос. Насколько мне известно, раньше немецких солдат не поднимали. Но сейчас ситуация полностью изменилась. Мы поднимаем всех солдат. Наша цель не раздувать отголоски войны, а сделать все, чтобы войны больше не было.  Разделяя людей на своих и чужих, мы будем только подогревать вражду. Немецкие солдаты такие же люди, и их тоже ждут на Родине. Мне приходилось поднимать останки немецкого солдата.  В годы войны у немецкой армии питание было лучше, их солдаты ели больше мяса, и, во многом из-за этого, мы сейчас по цвету останков можем определить  наши это или немцы. Также у немцев при себе были жетоны, на них выгравированы личные данные. Восстановлением личностей немецких солдат занимается немецкая сторона. Немецкое кладбище, кстати, находится в очень хорошем состоянии. Немцы в этом плане молодцы. А  вот за наших обидно. Обидно, что все так. Что мало кто этим всерьез занимается.

— Обидно, что нет должной поддержки поисковых движений?

— Да не за поисковиков обидно, а за людей, которые до сих пор лежат в этих лесах, всеми забытые. За Россию обидно. Я очень люблю свою Родину, но Родина и государство, видимо, понятия совсем разные. Вся страна гордится победой в Великой Отечественной Войне, но только почему-то об этой Победе люди вспоминают только раз в год, на 9 мая. Да и то чаще всего во время массовых гуляний. На это тратятся огромные средства. Лучше бы эти деньги потратить на нужды солдат-героев, живых и мертвых. Я не говорю, что не нужно День Победы массово отмечать. Отмечать нужно. Но это должно от сердца идти. А не просто потому что модно.

— Как думаешь, Георгиевскую ленточку носить модно? Или все-таки у людей внутри что-то отзывается при виде черно-оранжевых цветов?

— На этот вопрос у меня нет однозначного. Некоторые ребята принципиально не прикалывают ленты к одежде, считая, что эти ленты имеют право носить только герои Войны. Георгиевскую ленточку ведь давали за особые заслуги, за отвагу во время боевых действий. Ее получали лучшие из лучших. А сейчас как-то утрачивается уважение к этому символу доблести и чести. Люди стали ленты к машинам привязывать, они рвутся, становятся грязными, так что противно смотреть. Все дело в отношении. Я считаю, что Георгиевскую ленточку можно носить, если относишься к ней бережно и рассматриваешь ее именно как символ памяти.

«...Память открывает глаза,
Если ты посмотришь назад.
Время — всего лишь песок на ладони.
Память, словно крепкий гранит,
Имена и судьбы хранит,
Значит, в песках ничего не утонет…»
(с) 

— Память бессмертна. И эхо прошлых лет звучит сегодня весьма отчетливо, — заключает Наталья.

 — Лично меня очень изменили наши поездки в Долину. Я на многое в жизни посмотрела по-другому. Там, в Мясном Бору, ты не думаешь о повседневных проблемах, не размениваешься на материальные мелочи. И, возвращаясь домой, в полной мере понимаешь всю глупость рутины повседневности и всю значимость того, что там. Там целая жизнь. Там те, кто тоже хочет вернуться домой. Там все живые. Все настоящие. Говорят, Долина принимает только светлых и искренних людей. Видимо, так и есть. Потому что в походах я обрела настоящих друзей. И я знаю, что на этих людей я всегда могу положиться.

P.S.: Эта публикация была размещена в живом журнале одного из приходов Казанской епархии ровно год назад. С небольшими авторскими правками мы решили опубликовать ее и на сайте. Чтобы люди знали. Чтобы помнили.

Тогда, год назад, ни автор материала, ни его герой, конечно, не догадывались, что в День памяти и скорби в 2014 году потомки народа-победителя будут поминать в молитвах не только дедов и прадедов, погибших в Великую Отечественную, но и тех, кто сегодня стал жертвой откровенного геноцида.

Дай Бог, чтобы война поскорее закончилась! Дай Бог, чтобы  хоть праправнуки поколения победителей видели танки лишь в музеях и в книгах.

Будем верить. Будем молиться.

Фото: ПО «Снежный десант КГУ — гимназии 122» (Казань)