Я молилась за сына

Годы, как птицы. Вот и второй сын вырос, поступил в Московский военный университет. Я ехала в Москву навестить сына-курсанта. Под равномерный стук колёс вспоминалось многое. Особенно памятными оставались те дни, когда сын сдавал вступительные экзамены, впервые находясь очень далеко от меня, а я, истерзанная неведением, ничем не могла помочь ему. Даже адреса толком не знала. Но когда он уезжал, то попросил: «Мам, молись за меня, и всё будет хорошо». И я молилась. От кого-то слышала, что нет ничего сильнее материнской молитвы.

С Божьей помощью сын поступил. Но моя радость по этому поводу была очень сдержанной: я остро осознавала, что жить будем далеко друг от друга, видеться часто не сможем. Дом без сына опустел. И вот ноги сами понесли меня в церковь. Я и до этого посещала храм, но крайне редко. В детстве мама и бабушка, старались, как они говорили, приучить к Богу. Помню, как вместе со старшими двоюродными братьями усердно крестилась после принятия пищи перед большим тёмным ликом иконы в деревенской избе бабушки. Помню крестные ходы вокруг села, когда случалась засуха. Помню молельный дом в нашем селе. Но потом и этого дома не стало. Была школа с атеистическим воспитанием.

Все последующие годы верующей не была, но и неверующей себя не считала. Впадала и в ереси, но поиск духовности истины не прекращала. И так, зачастила я в храм. Приду, подам в алтарь записочку о здравии, помолюсь. Выйду из храма – на душе легко. Позвоню сыну вечерком – слава Богу, всё нормально. А потом поймала себя на том, что без храма, без молитвы уже и обойтись не могу. Пришла к выводу, что в нашей жизни без Бога, без веры не устоять. Благо, что и предмет, преподаваемый мною в школе (литература, русский язык), наталкивал на те же размышления. Пушкин, Гоголь, Достоевский и другие классики с мировой известностью были людьми глубоко верующими. 

Незадолго до поездки к сыну сон видела. Проснулась – видение улетучилось, а в голове стучало: «Иверская, Иверская, Иверская…» Подумала: «А ведь это одно из названий икон Божьей Матери». Утром решила: в Москве найду. Икон, кроме Казанской и Владимирской, я не знала, вернее, не помнила, хотя читала их перечень. В Москве после встречи с сыном перво-наперво пошла в часовню с образом Иверской чудотворной иконы. Подсказали мне, что находится она у Покровских ворот. После посещения этой часовни уже не было желания глазеть на витрины Охотного ряда, на необычные диковинки Арбата.

Из часовни направилась в собор Казанской иконы Божьей Матери, который здесь же, на Красной площади, затем в храм святого юродивого Василия Блаженного. Все последующие дни пребывания в Москве посещала разные храмы: старинный Свято-Данилов монастырь, Сретенский мужской монастырь, новый храм Христа-Спасителя, иконный зал Третьяковской галереи и недавно открытый при ней храм. Впечатления захлестнули! Порадовалась, что народу в храмах много, в том числе и молодёжи. Слава Богу!

Возвращалась из Москвы в одухотворённо радостном состоянии. После иконного зала Третьяковки осталось ощущение, что я соприкоснулась с Древней Русью, и ощущение это не проходит. В Ульяновске на посадочной площадке автовокзала у автобуса неожиданно встретилась с отцом Владимиром Головиным. Он тогда был настоятелем Свято-Авраамиевского храма. Разговорились. В продолжении нашего разговора, уже в автобусе, он предложил мне вести занятия в воскресной школе. С радостью согласилась, смущало только, что знаний маловато. Но отец Владимир успокоил: «Вот и хорошо, вместе с ребятами учиться будете».

Так материнская любовь привела меня к вере, а Иверская икона Божьей Матери «Вратарница» (теперь я о ней знаю), врата в духовный мир открыла.