Пророк

— Отец Иоанн, тебя же направили в лес для поправки здоровья, а ты чем занимаешься? Это что за часовня или кирпичный столп с крестом и иконами?

— Ничего особенного... Что-то вроде придорожного креста. Их ставят в марийских сёлах. Которые идут по дороге, останавливаются — молятся, денежки в ящичек кладут... На стенах — четыре иконы: Вседержителя, Богородицы, Николая Чудотворца и того святого, которого укажет священник местного прихода.

— А-а, помните, отец Владимир, как на наш сельский приход, где мы раньше служили, заехали предприниматели из Верхнего Услона, Валентин и Игорь, они после встречи с Путиным решили занести в свой бизнес-план строительство такой часовни у дороги. А то ведь наш храм поодаль от шоссе, не каждый до него свернёт, вот тут и пригодится часовня или что-то вроде... Они ещё огромную рыбину пожертвовали...

— Да, — вздохнул отец Владимир, — прохожие и проезжие — это две большие разницы, как говорят у вас в Одессе. Прохожему-то легко остановиться, а проезжему... Вон, Марат вспоминал: «Прилетел во Францию, взял авто напрокат, быстренько изъездил всё, спрашиваю, чего бы ещё посмотреть. «А, — говорят, — махните в Бельгию, это рядом, дальше не проедете — там море». Махнул — вот и море, спрашиваю: «Бельгия?» — «Нету, Гамбург. Перемахнули Вы Бельгию...» Ну, разгоняюсь — опять море. Спрашиваю; «Бельгия?» — «Нету, Монако однако». Ну, надоело искать эту Бельгию, остался там».

— Тогда надо на шоссе возле часовни воздвигнуть огромный плакат: «Бог — с вами!» — и стрелкой указать, куда следовать к Богу.

— Очень сомнительное выражение! — решительно отверг отец Владимир. — Напоминает историю с памятной медалью о Швейцарском походе против наполеоновских войск. Когда Суворова спросили, как лучше отразить на медали раздельно действия русских и австрийцев, то Александр Васильевич посоветовал на аверсе дать надпись: «Бог с нами!» — а на реверсе: «Бог с ними!» — имея в виду предательство союзников. Да и важнее на самом деле указать путь к Богу, а не к ящику для пожертвований...

— А вы тогда и жили прямо там, в селе? — удивилась марийская паломница Люба. — Вот у нас в посёлке и храм уже построили, а священник не живёт, ведь ему у нас семью не прокормить. Он из города приезжает...

— Да, мы жили там, в селе, — подтвердил отец Владимир. — Но только благодаря казанским благотворителям. Прихожан было четверо. Наш благочинный вспоминал: «Пока ваш храм был один на весь район, то был битком набит. А сейчас пооткрывали вон сколько церквей, а в каждой — всего по четыре-пять старушек...» Теперь туда ездит иеромонах из Казани.

— И у нас, — развела руками Люба, — ничем в храм не заманишь. Вот как-то в начале июня привезли на два дня чудотворную икону Царственных Страстотерпцев — кровоточивую! Ни один человек не пришёл: надо огороды спасать от засухи. И что вы думаете! Только увезли икону, как прошёл ливень с градом... Да с каким градом! С кулак величиной! Мой сосед три таких градины положил в холодильник, чтобы показать родственникам, уехавшим в Москву на заработки... Не только огороды, но и сады уничтожило... Заново всё засаживали...

— Тогда у меня возникает вопрос, — обратился я к отцу Владимиру, — если Бог знает всю нашу духовную обстановку, то зачем у нас всё строят и строят храмы, молитвенные дома, поклонные кресты?.. В чём их значение?

— Видишь ли, в чём дело... Когда пророк Иезекииль жаловался Богу, что напрасны все его усилия и Израиль не слушает его, то Господь ему прямо сказал: «Будут ли они слушать, или не будут, ибо они мятежный дом, но пусть знают, что был пророк среди них». Каждый храм и крест — это тот самый пророк, которого не хотят слышать...